Третья мировая война

--- Почему именно мне?

--- Наши враги прекрасно понимают, что ты лучший полководец, и если что-то случится, то доставишь массу проблем. Поэтому будут стараться обезвредить тебя до начала открытой войны. Я хочу, чтобы ты пока жил у меня во дворце вместе с Дьедонне. Здесь вам ничего не угрожает, и мы можем продуктивнее готовиться к надвигающейся революции. Нам её не избежать.

Опустошенность постигла Ришара. Последние сказанные королём слова неприятно закружили голову, и тошнотворные ощущения подступили к горлу. Это был эффект «де-жа-вю» --- ему уже приходилось присутствовать при этих событиях. Он откинулся на спинку стула и тяжело выдохнул. Выхода у него не было. Оставшись в Версале, он мог не волноваться за возлюбленную. Здесь она была под надежной защитой, среди большого количества народа и охраной короля. Более того, находясь рядом с королем, он мог приложить все свои знания и навыки для подавления революции в кратчайшие сроки и с наименьшими потерями, чего нельзя было сделать, находясь в своем дворце в двух днях езды от человека, принимающего решения. Ришар был уверен в своих навыках и опасался, что, не окажись его рядом с королем в важный момент, слабохарактерный и пугливый король может сломаться под давлением недругов или менее опытных полководцев, что привет к долгосрочной войне. 

--- Конечно, Ваше Величество, мы останемся во дворце. У нас с Вами много дел, и решить их нужно поскорее.

--- Верно, --- ответил король. Было видно, что решение генерала остаться во дворце воодушевило его. --- Тогда сегодня отдыхайте с поездки, а завтра же утром начнем. 

--- Хорошо, Ваше Величество. Тогда завтра нам понадобится карта Парижа, карта подземных лабиринтов, так как в них могут скрываться возмутители спокойствия и находится их логово и, возможно, какие -нибудь еще документы, какие именно, я пока не знаю, завтра будет ясно. Можно сделать так, чтобы завтра утром карты уже были у нас?

--- Я сейчас же прикажу людям, чтобы их приготовили, --- сказал король и, разведя руками, дал понять, что разговор закончен. 

Вернувшись в комнату, Ришар застал возлюбленную, стоящей у окна.

--- Что случилось? --- спросила она, видя его растерянный вид.

--- Да, нет, ничего, любимая. Все хорошо, --- ответил он и подошел ближе.

То, чего он боялся больше всего, могло случиться в любой момент. Обида больно терзала сердце полководца. Взглянув в красивые голубые девичьи глаза, он страшно испугался. Ведь он мог её больше никогда не увидеть. Могло произойти событие, над которым он не имел власти, и то, ради чего он жил последнее время, исчезло бы навсегда. 

«Революция, будь она проклята!» --- выругался он в своих мыслях и прижал к груди свое сокровище. 

--- Что случилось? --- еще раз спросила Дьедонне, крепко схватив его сюртук ладошками. --- Я ведь вижу, что-то произошло. О чем вы говорили с королем?

Бесстрашный полководец не знал, что ответить девушке. Произошедшее пугало его. Неизбежность революции уверенностью въелась в голову, но как сказать об этом Дьедонне? Человеку, который уже потерял своих родителей от этого кровопролитного действия. Он прислонил обе ладони к её щекам и поцеловал в лоб. Ему было приятно, но не было того внутреннего ощущения легкости, ясности, открытости, которое было прежде. 

«Нет ничего страшнее войн», --- подумал он про себя, тут же вспомнив, что всю свою жизнь он посвятил именно им. Именно войнам, подавлению восстаний, унижению других людей, всему, что так или иначе связанно с демонстрацией своей силы в ущерб остальным. Все это теперь он считал побочным результатом человеческого развития. В столь сложный момент времени в нем открылся философ, мыслитель. Он мог анализировать, он мог видеть две точки зрения: свою и чужую. Если раньше ему было наплевать на других, то теперь он хоть на мгновение, но понял, что чувствовали люди, которых он лишал мужей, братьев, отцов. Он ощутил себя на их месте, и ему стало стыдно. Стыдно в первую очередь перед собой, во вторую --- перед своей подругой. 

--- Не молчи. Почему ты молчишь? --- настойчивее спросила Дьедонне, и слезинка, болезненная слезинка, слезинка незнания, непонимания, страха выкатилась из глаз и покатилась по щеке, упав на сюртук генерала.

--- Мы разговаривали с королем. Он считает, что революция неизбежна, --- отрывисто произнес Ришар.

Девушка пала к его груди и уткнулась в сюртук личиком. Ришар чувствовал, как она плачет. Это были горькие слезы отчаяния. 

--- Не плачь, любимая моя. Пока я с тобой, тебе ничего не угрожает. Я ведь обещал тебе, помнишь?

Но она продолжала плакать. 

--- Не плачь, дорогая, послушай меня, --- с болью в груди попросил Ришар. --- Ну, будет она и будет. Она, может, будет и через десять лет. Пойми, что сейчас все хорошо. 

--- Она будет не через десять лет, --- проговорила Дьедонне, не отрываясь от груди, --- она будет скоро, я это чувствую. Я знаю, что ты тоже это знаешь, и не обманывай меня. 

--- Нет, неправда, --- соврал генерал и продолжал настаивать на своем. --- Когда это случится, возможно, нас здесь уже не будет, мы уедем отсюда.

--- Мы не сможет никуда уехать, --- сказала она. --- Ты здесь значим, ты нужен здесь, и ты не бросишь все это только ради меня.

--- Брошу, брошу, все брошу! --- твердил он. --- Все будет хорошо. Но сейчас еще рано об этом говорить. Пока мы во дворце короля под охраной, революция нам не страшна. Нам не страшно ничто. Не бери это в голову. Мы с тобой сейчас вместе, надо этому радоваться и ценить. Ты так не считаешь?

--- Я согласна с тобой, но я люблю тебя и боюсь потерять. Я уже потеряла отца, мать, братьев, сестру и не переживу, если еще потеряю и тебя. 

--- Не потеряешь. Я сделаю все, чтобы этого не случилось. 

Как он не успокаивал возлюбленную, Дьедонне продолжала плакать. Она даже заснула со слезами на глазах, обнимая шею своего избранника. 

Очнулся Ришар рано утром. Не открывая глаз, прислушался к звукам и пошарил рукой по кровати, пытаясь найти свою любимую. Нащупав позади себя теплое нежное тело Дьедонне, он улыбнулся и опять провалился в сон. Вчера был тяжелый эмоциональный день, насыщенный переживаниями. Полуспящий Ришар вспомнил, что его ждет разговор с королем, который еще будет долго спать, и спешка ни к чему, и позволил себе еще немного сна. Когда он открыл глаза, за окном вовсю гуляло солнце, пуская свои щупальца в незашторенные окна. 

Военачальник лежал на кровати совсем один, сладко потягивая заспанные мышцы. Дьедонне уже ушла и, должно быть, гуляла по дворцу, любуясь его интерьером, совершенно и не догадываясь, что весь дворец не посмотреть и за неделю. Уж сколько раз здесь был Ришар, столько не был, пожалуй, никто из приближенных короля, но ему и то не удалось побывать во всех комнатах. Сам король не знал точное количество комнат, их местонахождение, для чего они, и не помнил интерьер и четверти из них. Для него самого собственный дворец был неразгаданной тайной. 

В дверь постучали, и вошел Деодат. Поклонившись, он подошел к закрытому окну и распахнул створки. Свежий воздух подул с улицы, наполняя комнату свежестью. 

--- Доброе утро, генерал Ришар де Монсенье. Мадмуазель просила передать, что ждет Вас в столовой.   

Мысли о возлюбленной грели сердце, и даже предстоящий разговор с королем о серьезных проблемах, ошибка в которых может стоить им жизни, казался не столь трагичным, пока Дьедонне была рядом. Как только Деодат закрыл за собой дверь, Ришар поднялся с кровати и подошел к открытому окну, подставив себя под освежающий воздух. 

Потребовалось совсем немного времени, чтобы привести себя в порядок: умыться, одеться, причесаться, --- и он уже направился к двери, как вдруг его взгляд приковало к себе большое зеркало, вернее, то, что отражалось в нем. Ришар остановился. В отражении был и он, и не он одновременно. Время странным образом замедлило свой привычный ход и насильно задерживало Ришара у собственного отражения. Изувеченное шрамами лицо, покрытое мелкими морщинками, длинные до плеч желтоватые, даже почти белые с золотистым оттенком волосы, большой широкий нос, напоминавший картофелину. Надетая на широкие плечи белая бархатная рубашка доходила до бедер и делала его почти квадратным. Он поднес свою широкую ладонь к лицу. Было во всем отражении что-то необъяснимо странное, некрасивое и даже пугающее. Отражение было совсем не схоже с тем, каким сам он себя представлял. Как она, такая нежная, изящная, чувственная Дьедонне, могла полюбить такого несуразного и отвратительного типа, как он, некрасивого и грубого? Зарождавшиеся в области живота мысли, самовольно влетели в голову и начали стремительно развиваться. А правда, почему две такие яркие противоположности притянулись, и непередаваемые слова, чувства любви заиграли в них? Ладно, Дьедонне, она еще молода, и, возможно, впервые испытала чувство искренней благодарности, привязанности или влюбленности, и ошибочно приняла это за настоящую любовь. Но он? Проходивший через легкие влюбленности многократно, испытавший все возможные физические удовольствия от взаимоотношения, и тут сломался, влюбился, и влюбился не в тело девушки, влюбился не за красивое лицо, а просто влюбился! Даже если бы Дьедонне стала толстой и её наикрасивейшее личико стало другим, он бы все равно продолжал любить её. Любить или внутреннюю составляющую, или за внутреннюю составляющую. Ришар сам не мог разобраться в нахлынувшем потоке мыслей. Он только смотрел на свое отражение и не узнавал себя в нем. Почему же так произошло, да и происходит повсюду? Почему встретились два совершенно не похожих друг на друга человека, ни внешне, ни внутренним миром, и что-то внутри стрельнуло у обоих? Резной амур с двери в столовую в королевском дворце, запускавший свою стрелу, показался реалистичным героем, соединяющим сердца несовместимых по своим качествам людей. Совершенно правы были мыслители, утверждавшие, что любовь равняет всех!